Ben Barnes. Форум сайта Benbarnes.ru

[Gray]

Раздел создали, но он пока пустует, так что возьму на себя смелость начать в нём вакханалию. Искренне надеюсь, что не буду здесь солировать в одиночестве

Хотя у меня есть куча всяких текстов и прочей бурды, начну с весьма странного произведения, которому уже несколько лет. Тогда у меня был депрессивный мировоззренческий загруз, как у любого 17-18-летнего раздолбая, ругающегося с родителями и считающего, что весь мир настроен против него. К тому же в то время у меня был какой-то бзик на тему падших ангелов (который, в принципе, продолжается и по сей день, но уже в менее радикальной форме), и в результате всё это вылилось вот с такую странную писанину. Весь цикл состоит из нескольких диалогов главной героини с её немного странными знакомыми, но начало, понятное дело, состоит из прозы. Так что – прошу любить и жаловать.
Для начала выкладываю две первые части цикла, если будет интерес – будет и продолжение

Всё уже выкладывалось раньше в сети, но преимущественно в блоге, так что сильно сомневаюсь, что кто-нибудь это читал.

~~~~

(Не знаю, нужно ли здесь делать «шапку», но я, тусуясь в различных фанфикшен-архивах, к ним привык, так что пусть будет и здесь.)

Автор: Era Gray
Название: Ангел со сломанным крылом
Персонажи (в порядке появления): Чезра (ангел со сломанным крылом), Ангел (собственно, просто ангел), Юля (обычная девочка, которая оказалась не в то время не в том месте), Кан (демон)
Размер: мини-миди
Рейтинг: PG-13 (но присутствует мат, сигареты, разговоры о жестокости и непроходимые цинизм и мизантропия)
Статус: закончен.
Жанр/Категория: фэнтези с описанием повседневности, облечённое в форму диалогов / стабильный джен / POV



Без разрешения автора (то бишь меня) на других ресурсах не выкладывать.

Оглавление
1. Мне снятся страшные сны
2. Разговор на балконе
3. Разговор с самоубийцей
4. Разговор с Демоном
5. Ангел и Демон
6. Без крыльев

[Gray]

1. Мне снятся страшные сны

Вокруг светло. Чистый, прохладный воздух ласкает кожу, трепет волосы. Чёлка падает на глаза, постоянно приходится трясти головой, чтобы видеть, что впереди. За спиной – шелест перьев. Боковым зрением я замечаю, как размеренно поднимаются белоснежные крылья.

Я лечу.

Я живу. Я живу той жизнью, для которой я родилась. Для полёта. Здесь чисто, свободно, светло. Облаков почти нет, только ослепительно сияет солнце.

Я поворачиваюсь и лечу на восток, чтобы солнце светило мне в спину и не слепило глаза. Мне всё равно, куда лететь. Я свободна. Я счастлива.

Я смотрю вокруг. Они – здесь. Такие же прекрасные, такие же свободные, такие же счастливые. Их почти не видно. Я их почти не вижу – почему? Ангелы же должны видеть друг друга, не так ли?

Подо мной – город. Дома, дороги, машины, люди. Они куда-то спешат, торопятся по своим делам. Никто не может поднять голову и увидеть ангелов. Им нет до нас дела. Им всё равно. У них много своих проблем, чтобы думать о том, чего они никогда не поймут.

Впереди подо мной – высокая коробка здания из стекла и бетона. Холодная. В ней холодно. Солнце прогревает воздух в кабинетах, но там работают кондиционеры и поэтому там холодно. Многие прячутся от жары за кондиционерами.

А можно подняться ввысь. Здесь всегда холодно. Но солнце греет кожу, поэтому я не замерзаю.

Никто из нас не замерзает. Ангелы не могут замёрзнуть. Ангелы не чувствуют холода. Не чувствуют жары. Не чувствуют боли. Не чувствуют печали.

Знают ли они радость, если они не знают горя?

Я не должна задавать таких вопросов. Я не рождена для горя. Жизнь ангела – это уже радость. А тот, чья жизнь – счастье, не должен искать горя.

Я поворачиваюсь, зависаю в воздухе. За спиной хлопают крылья. Я зажмуриваюсь, солнце светит мне прямо в лицо. Я никуда не лечу, просто вот так вишу в воздухе, наслаждаясь этим покоем.

Болтаться между небом и землёй
И быть везде и своей и чужой.

Чьи это строчки?

Я чужая. Я не создана для абсолютного счастья, которым живут ангелы. Счастье – это так мало.

Я хочу узнать, что такое горе. Только тогда можно узнать радость.

Боль.

Меня резко разворачивает в воздухе, крутит через голову. Город вдруг оказывается сверху. Упрямая чёлка больше не застилает глаза.

Я падаю.

Левое крыло безвольно летит за мной. Странно. Не я лечу, а летят мои крылья. Отдельно от меня, но всё ещё цепляясь за мою спину.

Я не чувствую удара. Ничего не чувствую.

Я открываю глаза. Неужели я зажмурилась?

Вокруг меня шум, грохот, куда-то спешат люди. Прямо на меня едет машина. Я отскакиваю в сторону, взмахиваю крыльями.

Левое крыло беспомощно дёргается, подметая белоснежный асфальт, быстро пачкается.

Сломано.

На глаза наворачиваются слёзы. Я не могу заплакать. Не. Могу. Не имею права.

Но, Боже, как мне хочется плакать.

Нет.

Я подтягиваю крыло к себе, чтобы на него не наступили. Оглядываюсь. На меня никто не обращает внимания. Люди идут мимо меня, словно не замечая.

Они не видят меня. Люди не видят ангелов.

Я поднимаю голову. Небо над головой пусто. В нём никого нет.

Они не могли улететь так быстро. Они там, но я не вижу их.

Я уже не ангел.

Я не человек. Я призрак.

…и своей, и чужой. Чужой в обоих мирах.

Я зажмуриваюсь, чтобы не расплакаться.

Я открываю глаза. Передо мной белым прямоугольником светится экран монитора.

Левое крыло безвольно висит за спиной, чуть подрагивая, когда я шевелю плечами.

Я упала уже давно. А кажется – только что.

Мне надо залечить его и вновь научиться летать.

Никто не умеет лечить крылья. Никто. Их только отрезают.

Ангел, которому отрезали крылья, становится простым человеком. Простой человек знает, что такое боль, страдания, горе. И что такое счастье, радость.

Что такое смерть.

Боль.

Смерть.

Я не хочу умирать.

~~~~

[Gray]

2. Разговор на балконе

Моросит дождик. Не ливень, который я так люблю, а мелкий, противный дождик. Я медленно иду вдоль проспекта, вслушиваясь в Lacrima Mosa Лакримозы в ушах. Сумка на плече вдруг кажется очень тяжёлой, хотя в ней всего одна книжка в мягкой обложке, мобильный телефон и пара ручек. Но она почему-то давит на плечо и её хочется выкинуть куда подальше.

Правое крыло сложено за спиной, левое волочится по мокрому асфальту. Понимаю, что надо его подобрать, иначе потом не отстираю белые перья – но мне всё равно. Ничего не хочется. Бороться не хочется. Всё равно, что будет дальше.

Крылья начали темнеть. Сначала я думала, что это просто грязь, пыль, но потом поняла – чернеют сами перья.

Всё равно.

Кто-то наступает на крыло. Я выдёргиваю его. Человек пошатывается, оступается. Он не видит ни меня, ни крыла.

Дома темно. В коридоре перегорела лампочка, надо поменять.

Собака бросается мне навстречу, лижет руки. Хоть кто-то радуется.

– Бабуль? Бабуль, я дома!

Из комнаты раздаётся какой-то звук. Наверное, спрашивает, буду ли я обедать. Я не отвечаю. Стягиваю сапоги, бросаю сумку и куртку на кровать в своей комнате. Прохожу на кухню, наливаю себе полную кружку чая и возвращаюсь к себе. В комнате темно – плотно задёрнуты шторы, свет погашен. Включаю компьютер, ставлю Kirye всё той же Лакримозы. Открываю папку с текстами, нахожу нужный файл, глупо смотрю на английские слова на белом экране. Даже переводить неохота.

Хочется упасть на кровать и закрыть глаза. Что я и делаю. За открытой дверью на балкон шумит ветер. Я лежу. Хочется исчезнуть, чтобы меня никогда не было в этом мире. Или чтобы этого мира не было.

Ветер всё никак не прекращается, мешает уснуть. Есть что-то знакомое в этом шуме.

Я люблю ветер. Но сейчас почему-то об этом не думаю. Вот бы оказаться в пустоте. В Пустоте. В такой Пустоте, где нет ничего – нет света, нет звуков.

Ветер всё никак не прекращается. Я чертыхаюсь, встаю с кровати, отдёргиваю штору, выхожу на балкон.

И понимаю, почему мне казался знакомым это звук. Это не ветер.

Он парит в воздухе в метре от балкона. Ветер от его огромных белых крыльев трепет его длинные светлые волосы. Он висит неподвижно, только крылья размеренно поднимаются вверх-вниз, вверх-вниз…

Какую-то минуту мы смотрим друг на друга. Потом он подлетает к балкону, берётся рукой за ограждение и висит теперь в воздухе, держась за железные перила.

– Привет, – говорит он.
Я никогда его не видела.
Я выхожу а балкон, расправляю правое крыло. Левое безвольно висит. Мне вдруг становится обидно.
– Почему я тебя вижу?
Он садится на ограждение лицом к городу и с громким шелестом складывает крылья за спиной.
– Садись, – предлагает он, посмотрев на меня через плечо.
Я забираюсь на перила, свешиваю ноги вниз. Всё-таки это ветер. Он трепет наши волосы, перья крыльев.
– Почему я могу тебя видеть? – вновь спрашиваю я.
– Потому что я этого хочу.
– Но я же не могу больше видеть ангелов.
– А зачем тебе?
– А почему я тогда тебя вижу?
– Потому что я этого захотел.
– Значит, я не вижу других ангелов, потому что они этого не хотят?
– Но люди же не видят тебя, потому что ты этого не хочешь.
– Значит, если я захочу, они меня увидят?
– А ты этого хочешь?
– А крылья они тоже увидят?
– А ты этого хочешь?
Я не знаю, что ответить на его слова. Странно он как-то отвечает на мои вопросы.
– Что ты здесь делаешь?
– Я сижу на ограде балкона одиннадцатого этажа и разговариваю с самым странным существом в этом мире.
– Почему ты здесь?
– Потому что я прилетел.
– Зачем ты здесь?
– Затем, чтобы ответить на твои вопросы.
– У меня нет вопросов.
– Но ты же спрашиваешь.
– А если бы я захотела тебя увидеть, но ты этого не захотел, я бы тебя увидела?
– Если бы я был рядом – наверное.
– Почему ты так отвечаешь?
– Потому что ты сама не знаешь, что ты хочешь услышать в ответ на свои вопросы.
– А если бы знала?
– Я бы ответил.
– Но я бы не спросила.
– Спросила, – говорит он, не смотря на меня. Я понимаю, что он прав.
Некоторое время мы молчим, просто смотрим, как ветер гнёт деревья под нашими ногами. Дождь наконец-то перестал.
– Зачем ты здесь?
– Ты уже спрашивала.
– Но ты не ответил так, как я хотела.
– Потому что ты не знала, что ты хочешь услышать.
– А теперь знаю?
– Не знаю. Это знаешь только ты.
– Знаю. Ты ответишь?
– Да.
– Тебя прислали?
– Нет.
– Ты сам прилетел?
– Нет.
– А как же тогда?
– Кто-то должен был когда-нибудь прилететь. Почему не я?
– Я тебя не знаю.
– Зато я тебя знаю.
– По-моему, меня знают все ангелы.
– А люди?
– Нет.
– Почему?
– Не знаю. А ты знаешь?
– Что?
– Почему они меня не знают?
– Знаю.
– Почему?
– Потому что ты этого не хочешь.
– А если я захочу, чтобы они меня знали?
– Они тебя узнают.
– Если я захочу, чтобы они меня увидели?
– Они тебя увидят.
– Значит, произойдёт то, что я захочу?
– А разве такого ещё не случалось?
Я не понимаю, о чём он, и не отвечаю.
– Не знаю.
– Если ты захочешь узнать – ты узнаешь.
– Значит, стоит захотеть?
– Не знаю.
– А я думала, ты всё знаешь.
– Знал бы всё – меня бы здесь не было.
– Почему ты прилетел ко мне?
– Потому что кто-то должен был когда-нибудь спуститься к тебе.
– Почему именно ты?
– Потому что я захотел.
– А зачем ты спустился?
– Чтобы поговорить с тобой.
– Мы говорим.
– Да, мы говорим.
Последние слово всегда остаётся за ним. Это похоже на какую-то игру, в которую я не могу выиграть. Не могу не потому что не умею играть. Не могу, потому что не могу по определению.
– Что ты хотел мне сказать?
– А что ты хочешь услышать?
– Ты будешь говорить только то, что я жду?
– А ты этого хочешь?
– Ты так ничего мне и не сказал.
– Потому что ты ничего не спросила.
Опять.
– А что ты хочешь, чтобы я спросила?
Он молчит. Неужели я выиграла раунд? Нет, это невозможно. Эта тишина – это его ответ. И я опять проиграла.
– Ты не можешь летать?
Я повожу левым крылом, но он не смотрит на меня.
– А хочешь?
– А смогу?
– Если захочешь.
– Ты здесь, чтобы предложить мне вернуться?
– А ты хочешь вернуться?
– Не знаю.
– Знаешь.
– Не знаю.
Не знаю.
– Полетели?
– Куда?
– Просто так. Полетели?
– Я не могу летать.
– Но ты же этого хочешь.
– Значит, стоит мне захотеть, и я вновь смогу летать?
– Да.
– Я хочу летать.
– Нет.
– Откуда ты знаешь?
– Потому что ты ничего не делаешь, чтобы вернуться.
– А можно?
– Можно.
– Меня ждут?
– Ждут, что ты захочешь вернуться.
– Значит, я захочу – и смогу вернуться?
– А ты как думаешь?
– Я хочу вернуться.
– Не хочешь.
– Почему ты так говоришь?
– Потому что ты тогда бы уже вернулась.
– Я не понимаю.
– Небо готовo принять тебя обратно. Ты – его дочь.
– Оно отказалось от меня.
– Потому что ты этого хотела.
– И теперь оно ждёт, что я вернусь?
– Оно ждёт, что ты захочешь вернуться.
– Что я покаюсь?
– Можешь это и так называть.
– Но мне не в чём каяться.
– Ты не сожалеешь?
– О чём?
– О том, что отказалась от Неба?
– Нет.
– Почему?
– Потому что я никогда не была там своей.
– А здесь ты своя?
– Здесь я _не чужая_.
– Но и не своя.
– Это большая разница.
– Нет никакой разницы.
Интересно, если бы я была на его месте, я бы говорила точно так же?
– Что ты будешь делать?
– Что захочу.
– Ты должна отрезать крылья.
– Я не хочу.
– Ты должна.
– Так тебя всё-таки прислали?
– Нет, я сам прилетел.
– Там знают, что ты спустился?
– Да.
– Они наблюдают?
– Не знаю. Наверное. Да. Скорее всего.
– Чего они от меня хотят?
– Чтобы ты сделала выбор.
– Какой выбор?
– Ты знаешь.
– Я должна отрезать крылья?
– Да.
– Почему?
– Потому что таков Закон.
– Ты здесь, чтобы сообщить мне Закон?
– Ты и сама его знаешь.
– Знаю.
– Но не следуешь ему.
– Нет.
– Почему?
– Не хочу.
– Ты должна.
– А что важнее – что хочешь или что должен?
– Это зависит от того, расходиться ли то, что ты хочешь, с тем, что ты должен.
– А если расходится?
– Тогда ты должен.
– Почему я должна следовать этому Закону?
– Потому что ты рождена в Небе.
– Но Небо отказалось от меня. Почему я должна следовать закону того, кто от меня отказался?
– Потому что ты подчинялась ему с момента своего рождения.
– Но не теперь.
– И теперь ты подчиняешься Закону.
– Нет. Закон Неба не имеет власти на Земле.
– Но ты – часть Неба, и поэтому ты должна жить по его Закону.
– Нет.
– Ты должна отрезать крылья.
– Ты решил не спорить со мной про Закон.
– Нет.
– Почему?
– Потому что ты права.
– Ты согласен со мной?
– Нет.
– Почему же ты тогда не споришь?
– Потому что ты права для себя.
– А ты?
– У тебя свой Закон, у меня – свой.
– Но я всё равно должна отрезать крылья?
– Да.
– Почему?
– Потому что так ты всегда будешь чужой.
– Я знаю.
– Ты этого хочешь?
– Мы опять вернулись к тому, с чего начали.
– Ты следишь за диалогом?
– Не знаю, можно ли назвать это диалогом.
– Можно. Диалог – это разговор двух людей. Или ангелов.
– Я не ангел.
– И не человек.
– Я чужая везде.
– Выбор есть.
– Какой?
– Ты можешь покаяться и вернуться на Небо. Ты можешь отрезать крылья и остаться на Земле.
– Я не хочу отрезать крылья.
– Значит, ты хочешь вернуться?
– Нет.
– Почему?
– Потому что тогда я вновь стану обычным ангелом.
– Ангел не может быть обычным.
– Может.
– Значит, ты хочешь остаться?
– Да.
– А крылья?
– Что крылья?
– Ты их отрежешь.
– Нет.
– Почему?
– Потому что тогда я стану обычным человеком.
– Ты не хочешь становиться обычным?
– Нет. В этом есть что-то странное?
– Нет.
– Мы слишком частo говорим «нет».
– Кто – мы?
– Ты и я.
– Да.
– Ты всегда будешь чужой.
– Я знаю. Во мне слишком много для человека, во мне слишком мало для ангела. Я – между двумя мирами.
– Всегда одна.
– Да.
– Других таких нет.
– И вряд ли будут.
– Ты боишься смерти?
– Мы начинаем умирать в тот момент, когда появляемся на свет. Вся наша жизнь – это дорога к смерти. У кого-то она длинная, у кого-то короткая.
– Ты хочешь умереть?
– Нет. Я не могу.
– Почему?
– Ангелы не могут умереть. Они бессмертны.
– Но ты не бессмертный ангел.
– Я не смертный человек.
– Это неправильная точка зрения.
– С твоей стороны. Для тебя я одно, потому что я не другое, для меня я одно, потому что я этим являюсь.
– Интересная логика.
– Зато правильная.
– Я о своей.
– Я тоже о своей.
Мы улыбаемся друг другу.
– Но это ничего не меняет. Ты всё равно не ангел.
– Но я и не человек.
– Ты не бессмертна.
– Я не смертна.
– Разве такое может быть?
– Не знаю. Узнаю когда-нибудь.
– В день своей смерти?
– Да. Ты знаешь, что такое смерть?
– Нет. Я бессмертен. Ангел не может умереть.
– Может. Я знаю.
– Откуда?
– Ты убивал?
– Нет.
– А я убивала.
– Кого?
– Я не знала её.
– И тебя не покарал ни один Закон?
– Невозможно покарать за убийство самого себя.
– Ты убила себя?
– Да.
– А с кем же я тогда разговариваю?
– Со мной.
– А кто ты?
– Я – это я.
– А кто был?
– Ангел. Я его убила.
– Зачем?
– Она была не нужна.
– И что потом?
– Я заняла её место.
– А ты нужна?
– Нет.
– Зачем же ты тогда это сделала?
– Легче жить, понимая, что ты никому не нужен и тебе никто не нужен, чем думать, что ты нужен всем и самому нуждаться в других.
– Я не понимаю
– Для этого надо быть таким, как я, – пожимаю плечами я.
Кажется, он впервые не знает, что мне ответить. Смотрит вниз на деревья, потом вверх на низкое серое небо.
– У тебя здесь есть имя?
– Мне дали здесь много имён.
– Кто?
– Не знаю. Они. Те, кто меня не знает, но кто должен меня как-то звать.
– А сама ты себя как называешь?
– Чезра.
– Почему так?
– Не знаю. Просто красиво звучит.
– Да. Красиво.
– А тебя как называть?
– Никак.
– Почему?
– У ангелов же нет имён, забыла?
– А ты – обычный ангел?
– Да.
– Нет. Ты бы не прилетел, если бы был обычным ангелом.
– Почему ты так решила?
– Их много. И они не прилетели. А ты прилетел.
– Я просто хотел познакомиться с тобой.
– Зачем?
– Потому что таких больше нет.
– Я одна. Я всегда одна.
– Ты этим гордишься?
– Да.
– Ты не одинока?
– Нет. И да. Но я не хочу ничего менять.
– Хочешь остаться такой?
– Да.
– Почему?
– Потому что тогда других таких нет и не будет.
– Каких – таких?
– Таких, как я.
– Почему ты думаешь, что не будет?
– Потому что они видят меня. И не захотят идти по моей дороге. Она слишком сложная.
– Но ты идёшь по ней.
– Лучше быть необычным человеком, чем обычным ангелом.
– Значит, ты всё-таки признаешь, что ты человек?
– Нет. Я говорила в целом.
Я даже не заметила, как мы поменялись ролями. Теперь он спрашивает, а я отвечаю.
– А ты никогда не сожалел, что ты ангел?
– Я никогда не думал об этом.
– Думал. Возможно, не хотел себе признаться, но ты думал.
– Почему ты так решила?
– Потому что прилетел именно ты.
– Но кто-то же должен был прилететь.
– И прилетел ты. Потому что ты думал об этом. О том, как живёт ангел на Земле.
– Наверное.
– А единственный способ это узнать – это спросить меня. Или самому стать таким же.
– Чезра, я не хочу становиться таким же.
– Уже становишься.
– О чём ты?
– Ты назвал меня по имени.
– И что?
– Раз ты назвал кого-то по имени, ты должен выбрать имя и себе. А у ангелов нет имён. Значит, ты уже не обычный ангел.
– Нет, я только признал, что _ты_ уже не обычный ангел.
Мы замолкаем. Я не хотела становиться обычным человеком, но если бы он сейчас сказал: а давай станем людьми, простыми, обычными людьми, я бы согласилась. А если бы он предложил мне вновь стать ангелом? Наверное, тоже бы согласилась. Нет, не согласилась бы. Потому что два ангела не могут сидеть вот так вот на перилах балкона и разговаривать.
– Наверное, ты права, – наконец произносит он. – Наверное, я действительно думал, какая _тут_ жизнь. Почему такая, как ты, отказалась от счастливой жизни ангела ради тяжёлой жизни человека.
– Не говори так.
– Почему?
– Ты хочешь становиться таким же, как я?
– Нет.
– Тогда забудь про мою жизнь. Я тоже не хотела становиться такой. Только потому, что думала. Вот и всё.
Он встаёт на перила, расправляет крылья. Вдыхает полной грудью. Я смотрю на него снизу вверх, потом соскакиваю на пол балкона. И отвожу взгляд. Мне не хочется, чтобы он улетал, но он должен. Иначе он останется тут навечно.
– Прощай, – говорю я.
– Прощай.
– Не прилетай больше. Забудь обо мне. Забудь о моей жизни. Иначе она станет и твоей тоже.
– Ты хочешь остаться единственной?
– Нет. Моя жизнь – это следствие большой ошибки. Я не виню себя за неё, я даже благодарна ей. Но другие могут отнестись к ней иначе.
Огромные крылья поднимают ангела с балкона, он зависает в воздухе передо мной.
– Прощай.
– Прощай, – говорю я. – Может быть, когда-нибудь, когда я раскаюсь…
Ложь. Этого «когда-нибудь» не будет. Я не раскаюсь. А даже если и раскаюсь – мы будем обычными ангелами.
И он понимает, почему я замолчала.
– Нет. Скорей уж я сломаю крыло…
– Прощай, – повторяю я и поворачиваюсь к комнате. Делаю шаг к двери и оборачиваюсь. Я вижу его. Он хочет, чтобы я его видела. Я смотрю за ним, пока он поднимается к серым облакам, потом исчезает. Я возвращаюсь в комнату. Это моя жизнь. Я сама выбрала её и только что отказалась променять её на жизнь ангела или жизнь человека.
– Обедать будешь?
– Нет, бабуль. Спасибо.

Прощай, мой ангел.

Хочется упасть на кровать и закрыть глаза. Вот бы оказаться в пустоте. В Пустоте. В такой Пустоте, где нет ничего – нет света, нет звуков…

~~~~

[Tango]

Очень неплохо, Gray
Но чувствуется депрессивный настрой.
И, немного критики (не хочу обидеть) - много повторов.
А так всё ок))

[Gray]

Хех, спасибо, Танго
Про депресивный настрой было написано выше. У меня тогда был такой период, что всё было через одно место, так что было не до позитива. (А был это, прости-мама-Дженова, аж 2005 год....)
Повторы здесь используются специально, считайте элементом авторского стиля Конкретно в этом цикле их вообще навалом.

[Tango]

Gray, тогда всё в порядке

[Gray]

3. Разговор с самоубийцей

На крыше холодно. Я зажимаю сигарету зубами, застёгиваю косуху на молнию, затягиваю пояс и шнуровку по бокам., чтобы не дуло. Поднимаю голову вверх. Небо совсем близко, можно поднять руку и дотронуться до него. Так я и делаю. Но пальцы цепляют только мелкие капельки воды. Туман.

Небо никогда не идёт навстречу тем, кто его ненавидит. Поэтому я его и ненавижу.

Я подхожу к краю крыши, прячу руки в карманы и стою так. Подо мной сорок метров кирпича, электроники, человеческих тел и пустого пространства квартир. Низко.

Снизу ветер. Он гнёт почти голые ветви деревьев, подгоняет людей, заставляя их спешить, кутаясь в пальто и плащи. Люди такие смешные, когда смотришь на них сверху. Спешат куда-то, торопятся, суетятся. Как букашки.

На крыше ветра нет. Это закон физики такой – скорость быстрее там, где больше давление. Поэтому внизу, между домами, дует ветер. А здесь, на крыше, тихо. Только ангел со сломанным крылом и мириады капелек воды.

Неожиданно хлопает дверь – громко, противно. Я бросаю окурок вниз и поворачиваюсь.

На вид ей лет шестнадцать. На ней голубая куртка, синие джинсы и белые кроссовки. Светлые волосы спутались и упали на заплаканное лицо. Она идёт неуверенно, засунув руки в карманы. Она меня не видит.

Я подхожу к какой-то трубе, которая идёт параллельно крыше, и сажусь на неё. Девчонка маленькими шажками подходит к краю, достаёт руки из карманов и пустым взглядом смотрит вдаль, не шевелясь.

– Почему ты решила прыгнуть?
– Я… – она подскакивает и оборачивается на мой голос. – Неважно. – Казалось, она сначала хотела ответить, но передумала. – Не твоё дело, – огрызнулась она.
Я пожала плечами.
– Я не спрашиваю, что случилось, что ты решила покончить жизнь самоубийством. Я спрашиваю, почему ты решила именно прыгнуть с крыши. Не застрелиться, не порезать вены, а именно прыгнуть с крыши.
Девчонка на миг замолкла, потом посмотрела на край крыши.
– Не знаю, где пистолет добыть, – призналась она.
– Ну ключ же на крышу ты добыла. Добыла бы и пистолет. А нож всегда в доме есть.
– Я боли боюсь.
– А думаешь, с крыши прыгнешь – больно не будет?
– Если и будет, я же её не почувствую.
– Почувствуешь. Больно – это когда до земли всё ближе, а ты понимаешь, что у тебя нет крыльев, которые тебя бы удержали.
– А вдруг есть?
– Я их не вижу.
– О… – проговорила девчонка и застыла, глядя на меня.

Наверное, она не поняла, что я сказала. Или наоборот – только сейчас прозрела и поняла, что так оно и есть. Думает, что я только хочу отвлечь её. Даже не думает, что я говорю о том, что вижу. Что, были бы у неё крылья за спиной, я бы их увидела.

Она не видит во мне ангела. Она не верит в ангелов.

Ну и хорошо.

– Больнее всего будет не в тот момент, когда ты коснёшься земли, а тогда, когда ты сделаешь первый шаг с крыши. С земли можно встать и уйти. А на крышу ты уже обратно не поднимешься.

Всё её непонимание мгновенно превращается в ненависть и враждебность. Если бы она была ёжиком, было бы видно, как она сжалась в комок, выставив иголки, наружу выглядывает только подрагивающий от возмущения чёрный носик.

– А ты что, отговорить меня решила?
Ну что за бред. С чего бы мне её отговаривать.
Я встаю с трубы, отряхиваю брюки.
– А ты думаешь, это мне надо? Ну, допустим, не дам я тебе спрыгнуть. И что? Ну спасу одну из семи миллиардов жизней на этом шарике. А завтра пойду покупать себе брюки, а в понедельник пойду в университет, а зимой буду сдавать сессию и праздновать Новый год. Или уйду сейчас, ты прыгнешь, разобьёшься насмерть, у тебя будет участок земли на кладбище, а я завтра всё равно пойду за брюками, и на следующей неделе всё равно буду учиться, а сессию никто из-за твоего самоубийства не отменит.
И чего я с ней так вожусь, подумала вдруг я.
– То есть… ты хочешь сказать, что тебе всё равно?
– А почему я должна волноваться?

Девчонка совершенно запуталась в моей логике или в отсутствии таковой, поэтому только смотрит на меня, раскрыв глаза, как рыба. Рыба – она и есть рыба. Никогда не полетит. Так что нечего ей и пытаться полететь.

Что будет с живой рыбой, если сбросить её с тринадцатого этажа?

Да ничего не будет. Получится рыбная отбивная на асфальте.

Никогда не любила рыбу. Ни отбивную, ни жареную, ни хоть какую.

А уж рыба, желающая почувствовать себя птицей.

Рыба-летяга какая-то. Или как они там называются.

– Ну, вроде как человеческая жизнь…
– Что – человеческая жизнь? Человеческая жизнь – штука достаточно сложная и надоедливая. Одной больше, одной меньше – у меня от этого проблем не убавится.
– И тебе всё равно, что я погибну?
– А ты погибнешь? – усмехаюсь я.
– Я же разобьюсь.
– А дальше что?
– Ну…
– А я тебе скажу, что дальше. – Я вдруг начинаю злиться. – Ты упадёшь, но удара не почувствуешь. Ты просто окажешься на земле. И тебя никто не будет видеть, кроме редких людей. Тебе кажется, что с самоубийством все твои проблемы закончатся, но у тебя появится только одна проблема – отсутствие проблем. Есть кто-нибудь, кого ты любишь? – резко меняю тематику я.
– Н-нет… – удивлённо запинается она.
– Есть кто-нибудь, кого бы ты хотела спасти, если бы завтра мир рухнул?
– Нет.
– Ты не любишь этот мир?
– Ну…
– Ты его ненавидишь?
– Ну… можно и так сказать.
– Ты хочешь его уничтожить.
– Да.
– Так чтобы его уничтожить, надо быть по меньшей мере живой, – резко произношу я.

Я всё больше и больше злюсь. Мне хочется курить, хочется чаю, хочется, чтобы вместо жёсткого покрытия крыши – как оно, рубероид, называется? – я сидела на мягком новом стуле, перед своим компьютером.

Я достаю из кармана пачку сигарет, зажимаю одну зубами и начинаю искать зажигалку. Зажигалки, как на зло, нигде нет.

– На, возьми.

Я поднимаю голову. Девчонка отошла от края крыши и стоит рядом со мной, протягивая мне зажигалку.

– Спасибо, – бубню я, прикуривая, и возвращаю зажигалку.

Она тоже закуривает.

– Подожди, ты что, попёрлась на самоубийство с сигаретами в кармане?
– Да. А что? – она удивлённо смотрит на меня.
– Ну дура… – шепчу я.
– Да как ты смеешь!

О какие мы красивые фразы знаем! Почему мне в лицо ещё не летит перчатка с криком «Вызываю вас на дуэль!»?

– Что смею?
– Так говорить!
– Что думаю, то и говорю, – усмехаюсь я. – Может, ты ещё и ключи от квартиры взяла?
– А что в этом такого?
– Какого чёрта ты их с собой притащила, если ты возвращаться не собиралась? Чтобы кто-нибудь достал их из твоего кармана и обчистил хату?
– По привычке, наверное…
Некоторое время мы курим молча – я смотрю на крыши соседних домов, девчонка смотрит на меня.
– А откуда ты знаешь, что я удара не почувствую? – спрашивает она.
Лучше бы спросила, как я оказалась на крыше, если дверь была заперта.
– Просто знаю.
– У тебя тоже была попытка самоубийства?
Нет, ну досталась же дура с собеседницы!
– Это не была попытка и не самоубийства.
– Как так?
– Я просто убила себя, вот и всё. Понятно?

Я тушу окурок о кирпич и бросаю его в сторону края крыши. Он не долетает до края, несколько раз подскакивает на рубероиде – или что это – и по водосточному жёлобу всё-таки исчезает вниз.

– Нет.
Ещё бы ты поняла.
– Я убила себя. И теперь это не я. Теперь это странное существо, которое презирает этот мир, но не согласится жить ни в каком другом, потому что там не так весело.
– Бред какой-то.
– Просто у нас с тобой мышления разные.
– Наверное.

Она замолкает. Я прекрасно понимаю, что она ни черта не понимает из того, что я говорю, но прыгать с крыши уже раздумала и теперь думает, как бы уйти, сохранив лицо.

– Странная ты какая-то, – произносит она. – У тебя логика не как у обычного человека.
– А кто сказал, что я обычный человек?

Упс. А вот тут я сказала лишнее. Она, конечно, не поймёт, но всё-таки надо было не говорить так. А то вопросами замучает на философские темы. Тогда я её собственноручно сброшу.

Я встаю и направляюсь к двери на лестницу.

– Эй, ты куда?
– Чай пить.
– Какой чай?

Судя по всему, у неё в голове не укладывается, что в тот момент, когда она собиралась прыгать с крыши, её собеседница больше всего на свете хотела покурить и выпить кружку холодного чая.

– Серый, с бергамотом, – отвечаю я и, оказавшись на лестнице, закрываю за собой дверь.

[Phenix_Fouks]

мне бы хотелось кое-что уточнить: в этой темке можно выкладывать сочинения, рассказы и т.п. на тему, близкую к "Ангел со сломанным крылом"...?...так?...нечто сюрреалистичное, не поддающееся осмыслению?....хм...
просто мне всегда нравилось писать, но за что-то серьёзное не бралась ешё....

[Gray]

Phenix_Fouks, думаю, для этого можно создать отдельную темку

[Gray]

4. Разговор с Демоном

Вдали медленно поднялся и опустился шлагбаум, выпуская какую-то машину со двора, опять стало тихо. Холодно, промозгло – даже воздух какой-то мокрый. Все попрятались по домам, смотрят вечерние новости – во дворе только мы одни – я и собака. Она что-то вынюхивает на мокром асфальте, забыв про меня. Я на всякий случай держу её на коротком поводке – хотя больше никого нет, никогда не знаешь, когда появится другая собака.

Я включаю музыку, прячу плеер во внутренний карман и достаю пачку сигарет. Закуриваю. Не люблю, когда в квартире пахнет табачным дымом, поэтому стараюсь выходить на улицу или хотя бы на балкон.

Справа слышится какой-то смешок. Я прячу зажигалку, затягиваюсь и только тогда поворачиваю голову. На кирпичном парапете крыльца сидит демон – секунду назад его там не было, но вот он здесь, смотрит на меня своими красными глазами. Я ничего не говорю, только смотрю на него, потом вынимаю из уха один наушник.

Подбегает собака, обнюхивает его ботинки, висящие над её головой, и вновь углубляется в изучение земли. Мы молчим.

– Так вот ты какая… – наконец произносит он.
– Какая? – спрашиваю я, зажимаю сигарету пальцами и стряхиваю пепел. Он падает в лужицу и исчезает.
– Такая… – Демон неопределённо взмахивает рукой. – Гуляешь с собакой, куришь. Рыжая, в косухе.
– А ты чего ждал?
– Мне почему-то казалось, что все ангелы такие… светлые, эфемерные.
– Извини, не хотела разочаровывать, – бубню я, опять затягиваясь.
– Да нет, я, на самом деле, даже ожидал, что ты такая. Не просто же так они тебя изгнали.

Я отворачиваюсь, ищу глазами собаку. Её, чёрную, ночью, на фоне чёрной земли почти не видно.

– Зачем ты пришёл?
– Просто так. – Он делает глоток из непонятно откуда появившейся бутылки пива.
– Что-то слишком часто ко мне просто так приходят.
– А что, часто приходят?
– Да уж приходят.
– Другие?
– Относительно вас – другие.
– И чего они хотели?
– Сказали, что могут вернуть мне крылья.
– А ты отказалась?
– Как видишь.
– А что так?
– А зачем? – Я пожимаю плечами. – Всё равно я оттуда ушла.
– Вот, значит, как ты это называешь? Ушла. Я думал, тебя просто изгнали.
– Я сама хотела, чтобы меня изгнали. Они только выполнили моё желание.
– Впервые вижу ангела, который добровольно отказался от Неба.

Я только усмехаюсь в ответ, расправляю правое крыло и со всей силы взмахиваю им. Проходящий мимо мужчина удивлённо оборачивается на неожиданный порыв ветра, но не останавливается. Он не видит мои крылья и не видит красные глаза у моего собеседника. Он видит просто молодых парня и девушку, которые выгуливают собаку.

– Хочешь взлететь? – спрашивает демон.
– Нет. Просто размяла крыло.
– Почему ты их не отрезала?
– Мне и с ними неплохо. Они мне не мешают.

Он кривит рот в усмешке.

– Живёшь как обычный человек и таскаешь за собой крылья.

Я опять пожимаю плечами. Какое ему дело до того, как я живу.

Собака тянет меня за подъезд. Я послушно иду за ней, снимая поводок с блока. Демон легко спрыгивает вниз и идёт за мной, его ботинки с железными набойками на подошвах звонко стучат по асфальту.

– Дай закурить.

Я протягиваю ему зажигалку, жду, пока он закурит, и достаю вторую сигарету. Он подносит мне огня, я прикуриваю, прячу пачку с сигаретами и зажигалку в карман.

– И часто ты так на земле бываешь?
– Бываю, – он протягивает мне бутылку пива. – Нам, в отличии от вас, не запрещено интересоваться здешней жизнью.

Я тоже делаю глоток и, вернув ему бутылку, перелезаю через ограду за собакой.

Какое-то время мы опять молчим.

– Так значит, говоришь, они предлагали вернуться?
– Нет. Они просто предложили вернуть мне крылья.
– Не вижу разницы. Впервые слышу, чтобы они кому-то предложили вернуться.
– А много раз ты слышал, чтобы оттуда кто-то уходил по собственной воле?
– Не слышал, – соглашается он и следом за мной перелезает через ограду и какое-то время молчит. – Тебе среди них не место.
– Они это тоже поняли.
– А что же тогда позвали обратно?
– Они не звали, – устало повторяю я. – Они просто сказали, что я могу вернуться. Не знаю, почему. Наверное, чтобы показать, какие они милосердные. Наверное, уже раз пять передумали.
– Слышала бы ты, сколько презрения ты вложила в эту фразу!
– Догадываюсь, – усмехаюсь я.
– Идём к нам.

Он улыбается, я тоже отвечаю улыбкой. Этого демона я понимаю куда лучше, чем понимала ангелов. Он прав.

– А что мне у вас делать?
– А здесь ты что делаешь?

Я пожимаю плечами, тушу сигарету о стену дома.

– Перед тобой три пути. Можешь вернуться к ним. Можешь отрезать крылья. Можешь пойти к нам.
– Ангел, смертный и демон? – усмехаюсь я. – Мне ни одно из этого не нравится.
– Других выходов нет.
– Если перед тобой два окна, в которые ты должна прыгнуть, обернись – сзади есть дверь.
– Это что?
– Этому нас на риторике научили.
– Перед тобой два окна и дверь, которая заперта. Ты же сама понимаешь, что не можешь вернуться назад.
– Значит, останусь здесь.
– То есть – отрежешь крылья?
– Да что же вы все сводите разговор на крылья! – взрываюсь я. – Нет! Не отрежу! Оставлю их и буду жить как обычный человек, который отличается от других только тем, что у него есть крылья!

Он хохочет, ставит опустевшую бутылку у стены дома и бросает в неё свой окурок.

– Вот поэтому ты нам и пригодишься.
– Скажи проще – вам нужен кто-то, кто знает этот мир лучше вас самих, потому что какое-то время жил здесь. Так?
– Можешь это и так называть.
– Как тебя зовут? У ангелов нет имён, но вы от них отличаетесь.
Он смотрит на меня, потом отвечает:
– Кан.
– Я Чезра, – отвечаю я.
– Знаю.
– Да уж поняла.

Я кивком головы отбрасываю чёлку с лица. За домом всегда дует. Я распрямляю крыло и чувствую, как ветер толкает его.

– Слушай, я же понимаю, что будет, если бывший ангел станет демоном. Так вы выиграете войну с Небом.
– А ты не хочешь, чтобы мы выигрывали?
– Да мне всё равно.
– То есть ты вроде как соблюдаешь нейтралитет?
– Нет, я скорее просто не интересуюсь. Могу уйти к вам, а потом предать вас. Могу вернуться и предать их.
– Ты по природе своей демон.
– По какой-то ошибке этой суки судьбы я была сотворена ангелом.
– И ты её исправила.
– Моё дело.

Кан смотрит на меня, потом поворачивает лицо к ветру и стоит так.

– Вы даже живёте стаями, – наконец произносит он.

Ангелы ненавидят, когда их сравнивают с птицами. Забавно – я начала говорить про ангелов «они», а не «мы».

Я уже давно не ангел.

– Вы, можно подумать, живёте иначе, – усмехаюсь я.
– Мы живём не стаями, а сообществами.
– Не вижу разницы. Сообщество крыс тоже называется стаей.

На такое ангелы оскорбляются и уходят. Как отреагирует демон? Взорвётся гневом? Разозлится, что я сравнила их с крысами? Ударит меня?

Он смеётся.

– И почему всегда считается, что мы живём где-то под землёй!

Я пожимаю плечами.

– А почему всегда считается, что ангелы живут в облаках? – задаю встречный вопрос я.
– У вас для этого хотя бы есть основание. Вас создало Небо.
– А вас – Преисподняя.

Собака начинает поскуливать – ей хочется домой, она, в отличии от меня, не любит такую погоду. К тому же бабушка приготовила ей кость. Я перелезаю через ограду обратно.

– Я пойду.
– Ты на каком этаже живёшь?
– На одиннадцатом.
– Высоко.
– Раньше я летала выше.
– Демоны умеют летать.
– Ангелы тоже.
– А ты остаёшься здесь.
– Да.

Он усмехается.

– Увидимся ещё?

Я не понимаю, что это – вопрос, предложение или прощание.

– Может быть.

[Phenix_Fouks]

....это самое странное из всего, чт я когда-либо читала....

[Gray]

Phenix_Fouks, понимаю, непонято тут навалом, да и вообще люблю я это дело, что-то недосказывать и недообьяснять.
Но даже так, этот цикл - для меня тоже самое странное из всего, что я писала.

Надеюсь, ты всё же не бросишь читать на половине

[Gray]

5. Ангел и Демон

Люди представляют ангелов существами счастья. В их понимании, ангел – это существо из света, парящее в небе и с улыбкой наблюдающее за смертными. Люди рассказывают друг другу сказки про ангелов, обещают своим детям, что их будет оберегать и защищать ангел. Ангелы дарят подарки на Новый год, в день рождения и день ангела…

Странный праздник – день ангела. Люди празднуют то, что их назвали в честь какого-то ангела. Смешные. У ангелов нет имён.

А они поздравляют, желают счастья и говорят: пусть хранит тебя ангел.

И люди улыбаются, думая об ангеле, не видя, что ангел живёт среди них.

А ангел – вот он. Он проходит сквозь толпу, расталкивая мешающихся на пути людей, топчет тяжёлыми ботинками непогашенные окурки и разбросанные листовки. Длинное чёрное пальто заменило одежду, сотканную из света; сломанное крыло – способность летать; ненависть – счастье.

Матери называю своих детей ангелами, говорят, что из них вырастет ангел. И тут же – неодобрительно косятся на девушку в чёрном, с сигаретой в зубах. И прячут от неё детей за своими спинами. Они не хотят, чтобы их дети стали такими, как эта девушка.

Они не видят у этой девушки крылья.

Если им указать на неё и сказать – смотрите, это ангел идёт по улице – они не поверят. Нет, скажут они, это не ангел, это демон.

А девушка презрительно посмотрит, усмехнётся, затянется сигаретой – и они смущённо отвернутся, потому что что-то в её взгляде их испугало.

Ангел со сломанным крылом становится похожим на демона. Нет, не так. Так: у ангела сломано крыло, потому что он похож на демона.

И я иду по городу, лавируя среди прохожих, оберегая сломанное крыло. Иду быстро, почти бегу – чёрное пальто летит за мной, цепляясь за окружающих, подметая ступеньки на лестницах в переходах.

А потом толпа вдруг исчезает и я оказываюсь одна на набережной. Поднимаюсь через ступеньку на мост и, не сбавляя шага, иду на ту сторону.
– Привет.
Я резко останавливаюсь. Пальто не успевает затормозить, бьёт по ногам, взметается вверх и вперёд и падает, повиснув за спиной.
Я взмахиваю здоровым крылом и медленно поворачиваюсь.
– Здравствуй, Кан.
Он спрыгивает с перил моста, подходит ко мне. Какое-то мгновенье мы смотрим друг на друга, потом поворачиваемся и идём дальше.
– Зачем ты опять пришёл? – спрашиваю наконец я, засунув руки в карманы.
– Просто так. Чтобы ты не скучала.
– А с чего вы взяли, что я скучаю?
Он пожимает плечами.
– У тебя здесь не слишком-то яркая жизнь. Университет, компьютер, иногда встречи с друзьями. Которые тебя не понимают.
– Какое проявление заботы – не дать мне соскучиться, – хмыкаю я. – Зачем вы за мной наблюдаете? Я же сказала, что не пойду к вам.
– Я пришёл не звать тебя, а просто поговорить.
– О чём, Кан? О чём тебе интересно поговорить с простой девушкой из этого мира?
– Не такая ты уж и простая, раз таскаешь за спиной крылья.
– Ты же сам минуту назад сказал, что я живу не больно-то яркой жизнью.
– Она у тебя не яркая, но и не обычная.
– Обычная. Только крылья мешают.
Почему-то в последнее время у меня всё чаще болит крыло. Я не знаю, отчего это. И не хочу знать.
Я уже давно потеряла надежду когда-нибудь подняться ввысь вновь.
Мы опять молчим.
– Знаешь, я тут подумал… – Он закуривает, откинув с лица длинные волосы. – Тебе хорошо. Ты одна такая. Никому не подчиняешься, ни перед кем не отвечаешь. У меня больше нет таких друзей, как ты.
– Я тебе не друг.
– Тем более. Я очень дорожу тем, что мы с тобой общаемся. Оставайся такой.
Я усмехаюсь.
– Знаешь, никогда не думала, что услышу когда-нибудь такое.
Он улыбается, предлагает мне руку. Я принимаю её и мы идём дальше под руку.
Ангел и демон, гуляющие по вечернему городу.
– И всё-таки – зачем ты пришёл?
Он зажимает сигарету зубами, проводит свободной рукой по волосам и о чём-то задумывается.
– Не знаю, – отвечает он наконец. – Нам разрешено приходить сюда. Только здесь… делать нечего. Смотри, видишь, вон люди, – он указывает на двух ребят. Ребята смотрят на нас, потом отворачивается и начинает что-то быстро обсуждать. – Они видят в нас обычных людей. Принимают нас за обычную пару на свидании. Я могу убить любого их и сделать так, что уже через минуту об этом все забудут. Но зачем? Пусть лучше они смотрят на нас и завидуют мне, потому что я для них – такой же, как и они, только иду по городу с красивой девушкой и мы о чём-то разговариваем.
– Вижу, ты любишь вызывать в людях зависть, – с улыбкой говорю я.
– А ты нет?
Я усмехаюсь и он прекрасно понимает, что означает этот смешок. Дует ветер – я расправляю здоровое крыло и прячусь за ним, как за стеной. Перья не пропускают ветер.
– Как ты думаешь, они завидовали бы нам, если бы знали, что мы не такие? – спрашивает он, давая мне прикурить.
– Не знаю. Они бы не поняли. Не поверили. Ангел и демон идут по городу под руку и мир вокруг них не рушится. Да и чему завидовать?
– А ты думаешь, им не надоела их скучная обыденная жизнь?
– Тогда они просто глупы.
– Они не слишком-то отличаются от тебя. Им надоела такая жизнь, но им не с чем её сравнивать. Тебе надоело быть ангелом – но у тебя было, куда уйти.
Я пожимаю плечами и ещё раз смотрю на тех парней. Они замечают, что я обернулась на них, и кивают мне. Я отворачиваюсь.
– Они могут умереть, – произношу я, обращаясь к своему спутнику. – В этом их счастье. Я им даже… завидую.
– Странное желание – умереть.
– Мы желаем того, чего не можем получить.
– А ты не можешь умереть?
Об этом же, когда-то очень давно, меня спрашивал и ангел. И я отвечаю демону так же, как ответила ангелу:
– Узнаю в день своей смерти.
– Бойтесь ваших желаний – они могут сбыться, – усмехается Кан. – И проклятий.
Я поворачиваюсь к нему.
– Почему ты так сказал?
– Как?
– Про проклятия.
– Не знаю, просто так. А что?
– Просто мои проклятия действительно сбываются.
– Видишь, в тебе ещё есть что-то от… других. И как тебе ощущения?
– От чего?
– Ну, когда ты узнала, что твоё проклятие сбылось, что ты почувствовала? Радость?
– Радость, что сбылось, но страх, что сбылось именно на этом человеке.
Слишком поздно я понимаю, что говорить так не следовало. Демону ничего не стоит раскусить меня и понять мои помыслы. Но ругать себя уже поздно, поэтому я просто достаю сигареты и закуриваю.
– Так вот почему ты останешься здесь? Из-за какого-то определённого человека?
– Так вот зачем ты пришёл? – в тон ему спрашиваю я, давая понять, что на эту тему я разговаривать не буду. – Чтобы опять свернуть всё к тому, что мне здесь не место?
Он замолкает и какое-то время не произносит ни слова.
– Извини, – наконец произносит он.
Я пожимаю плечами – каким привычным стало это движение. Не отвечаю. На самом деле не так уж сильно я и обиделась. Я ожидала, что рано или поздно он опять поднимет эту тему. Даже если его и не просили передать мне это, он сам наверняка не был бы против, если бы я пошла к ним.
– Извини, мне надо домой, – произношу я, выпуская его руку.
– С собакой гулять? – с усмешкой спрашивает он.
– И это тоже. Может, моя жизнь и не слишком яркая, но здесь это хотя бы жизнь, а не существование.
– Ты же знаешь, что ты можешь получить такую жизнь, о которой многие даже не догадываются. Ты говоришь, что ведёшь борьбу, а мы можем дать тебе оружие.
Я никогда не говорила, что веду борьбу. Но сути это не меняет.
– Знаешь, боюсь, жизнь без каких-либо ограничений надоест мне так же быстро, как и жизнь в ограничениях, – сухо произношу я. Сейчас мне действительно больше всего хочется что-нибудь разрушить, кого-нибудь убить или хотя бы оказаться на каком-нибудь концерте, где, забыв о крыльях, можно напрыгаться и накричаться.
– Извини, я не хотел тебя злить. Проводить тебя?
– Не надо.

[Flammy]

Gray,мне понравилась Ваша работа.Я с интересом прочла её.Цикл диалогов не является странным-он отображает внутренний мир подростка.Я думаю многие с этим сталкивались.

[Gray]

6. Без крыльев

– Привет.
Я не понимаю, откуда раздаётся голос. Поворачиваюсь и вижу, что он стоит на ограде моста, прислонившись спиной к колонне. Я останавливаюсь, подхожу к перилам, смотрю на воду и, не оборачиваясь к нему, спрашиваю:
– Зачем ты опять здесь?
Он отталкивается от стены, подходит ко мне, садится на перила и хлопает по ним рукой.
– Садись.
Я мотаю головой.
– Это тебе хорошо. А меня увидят. Ассоциальное поведение, нарушение правопорядка.
– Идиотские правила.
– Ты не ответил на мой вопрос.
Он поворачивает ко мне голову и кивает.
– Только давай ты не будешь говорить мне то, что я ожидаю услышать, – предупреждаю я. – И без этой извечной твоей игры слов. Зачем ты здесь?
– Ещё вопросы будут?
– Ты сам пришёл или тебя прислали?
– Одно – следствие из другого.
– Так?… – я не продолжаю вопроса.
– Меня прислали.
– Ага… – протягиваю я. – Какая честь! А тебя, наверное, потому что ты меня знаешь?
– Потому что ты меня знаешь, – переиначивает он. – Со мной ты разговаривала, других не стала бы слушать.
– Ну, не факт.
Я достаю сигареты, закуриваю, выпускаю дым в воздух.
– Судя по тому, что ты сказал, я поняла, что вы хотите мне что-то сообщить. – Я всё никак не уберу зажигалку и щёлкаю ей. – Я слушаю.
Он молчит. Молчит долго, не смотря на меня.
– Ты с демоном общаешься, – наконец негромко произносит он, словно через силу, словно сам не хочет этого признавать или ревнует меня.
О как! Я закусываю губу и думаю, что ответить.
– И что? – спрашиваю я.
– Ты понимаешь, что ты творишь?
– Это обвинение?
Он резко оборачивается ко мне.
– Ангел разговаривает с демоном?
– Напомнить, что они сами сломали мне крыло? – хмыкаю я. – Какое им дело, с кем я общаюсь! Они не хотят, чтобы я была с ними.
– А они хотят?
Я понимаю, что под этим «они» он имеет в виду не ангелов.
Я ничего не отвечаю и продолжаю молчать. Он тоже молчит. Так мы и смотрим на реку – быстрее бы она замёрзла, а то слишком сыро. Хотя я люблю такую погоду.
– Это всё, что ты хотел мне сказать? – наконец спрашиваю я.
И почему ему не холодно, вдруг проскальзывает мысль. На нём только костюм из светлой ткани – брюки и рубашка. Не предназначенный для того, чтобы ходить в нём по земле. Потом вспоминаю, что ангелы не чувствуют ни жары, ни холода. Хочется захохотать, но я молчу.
– Они хотят, чтобы ты вернулась.
Я резко поворачиваюсь, пристально вглядываясь в его светлые глаза.
– Зачем?
– Я не знаю. Они вернут тебе крылья.
Что он знает, этот ангел? Только то, что ему велели сказать мне.
– Неужели я настолько важное существо в этом мире, что они пойдут на всё, лишь бы я заняла определённую сторону?
Он прекрасно понимает, что я говорю не только про ангелов, но и про демонов.
– Я ничего не знаю, – повторяет он. – Они согласны вернуть тебе крылья. Об остальном они скажут тебе сами.
Я отбрасываю окурок в сторону.
– Зачем им это надо? – Волосы падают мне на лицо.
– Что? – переспрашивает он.
Я достаю вторую сигарету и понимаю, что он мне не ответит.
– Ладно, ничего, – бубню я, закуривая. – То есть, несмотря на всю мою жизнь здесь, они готовы – они даже зовут меня обратно?
– Ты же видишь, сколько правил они нарушают.
Я пожимаю плечами и отворачиваюсь. Что-то в этом мире пошло не так – чтобы они поменяли своё мнение. Или, может бы, в этом мире пошло что-то не так в тот день, когда я в нём только появилась?
Я молча курю. Кэптен Блэк – не Парламент, за две минуты сигарету не выкуришь. Так что молчим мы долго. Наконец я бросаю бычок с моста вниз, поворачиваюсь и иду к набережной.
Он встаёт на перила и на некотором отдалении идёт по перилам за мной, расправив крылья для равновесия. Я вижу его, но по-прежнему не говорю ни слова.
Спускаемся с моста. Здесь аллея, дальше парк. Выглядывает солнце и в его свете всё начинает казаться бело-голубым.
– Посмотри на своё крыло, – говорит ангел.
Я кручу головой, как-то изворачиваюсь, чтобы заглянуть себе за спину.
Два моих крыла, два моих огромных белых крыла сложены у меня за спиной. Белоснежные, какими были когда-то. Я уже забыла это чувство – здоровое крыло.
– Они хотят меня подкупить? – спрашиваю я, вновь поворачиваясь к ангелу. Он ничего не отвечает. Он не знает их мотивы, он только передаёт их волю.
А я всё равно не могу поверить.
Я глубоко вздыхаю. Два огромных тяжёлых крыла медленно поднимаются над аллеей. Я не чувствую их тяжести.
Ангел смотрит на меня, потом взлетает и зависает в воздухе надо мной.
– Полетели, – говорит он.
А я всё ещё не могу поверить, что мне достаточно сделать всего один взмах – и я вернусь, и вся моя жизнь, все мои грехи останутся на земле, а сама я буду, как и прежде, парить над миром.
Разве не об этом я мечтала, когда только училась ходить по земле, волоча за собой сломанное крыло и мирясь с болью?
Я стою.
– Нет.
– Что? – мне понимает он.
Мне кажется, что от удивления он сейчас забудет, кто он есть, и глупо упадёт вниз, ударившись ногами о снег.
– Я никуда не полечу.
– Почему? – спрашивает он, вновь опускаясь на землю.
– А зачем? – я пожимаю плечами – крылья отзываются медленным движением вверх-вниз. – Чтобы вновь жить среди одних ограничений? На что они надеются?
Видимо, ему также надоело вести пустой диалог, как и мне, поэтому он ничего не отвечает.
– Они меня боятся?
– Почему они должны тебя бояться?
– Потому что я не подчиняюсь их приказам, а они ничего не могут с этим поделать. Потому что я здесь сильнее, чем они там. И они ничего мне не сделают, потому что нельзя покарать, уже изгнав. Я живу не по вашим законам и вашим законам не подчиняюсь.
– Ты понимаешь, что теперь ты точно не сможешь вернуться?
– А кто сказал, что я хочу вернуться?
– А разве нет?
– А зачем?
Мы замолкаем.
– Я же просила больше не прилетать.
– Они приказали.
– Передай им, чтобы оставили меня в покое. Я не вернусь, не уйду к демонам и не отрежу крылья. Больше их не должно ничего волновать.
Я поворачиваюсь и иду по аллее в сторону МГУ. Крылья сложены за спиной – здоровые, белые, сильные. Они покачиваются от быстрого шага, как и пальто. Пальто хочется снять – опять став ангелом, я перестаю чувствовать холод. Но я ничего не делаю, только закуриваю очередную сигарету.
Он кладёт мне руку на плечо.
– Чезра, подожди.
Он стоит рядом со мной на земле, его крылья не сложены за спиной, а… упали… как моё левое крыло.
– Ещё одна такая выходка, – произношу я, не выпуская сигарету изо рта, – и ты останешься тут со сломанными крыльями. Они не простят тебе, что ты ступил на землю.
– Но ты же не можешь сражаться одна.
– А я и не сражаюсь. Грызётесь вы между собой, а я стою в сторонке и смеюсь над вами.
Я стряхиваю его руку со своего плеча, хватаю его за запястье и резко выворачиваю ему кисть. Он морщится от боли, но ничего не произносит.
– Подними крылья, – приказываю я.
– Ты становишься демоном!
– Подними крылья, чёрт бы тебя побрал!
Он медленно поднимает крылья. Снег падает с них – забавно, на белоснежных перьях он совсем не заметен.
Я отпускаю его руку.
– А теперь взлетай и проваливай отсюда!
Он смотрит на меня – наверное, с ненавистью. Я качаю головой.
– Пойми, Я же для тебя так поступаю. Ангелу нечего делать на этой земле. Тем боле такому, как ты. Я изначально была другой. Моё место – на земле. Девушка со сломанными крыльями ангела и характером демона.
– Ты и правда становишься демоном.
– Я уже давно не ангел, – пожимаю плечами я.
Он молчит, смотрит на реку. Если будет стоять такая погода, река никогда не замёрзнет, вдруг совершенно не к месту думаю я. А я так и не успела покататься в этом году на теплоходике…
– Если ты твёрдо решила остаться на этой земле, то позволь мне быть твоим ангелом-хранителем?
– Ты же знаешь, ангелы-хранители – это только сказки, – грустно улыбаюсь я.
– Значит, ты меня прогоняешь?
– Я просто не хочу, чтобы ты остался здесь, как я. Такая жизнь – не для ангела. Она слишком грязная.
– Значит, прогоняешь… – вздыхает он.
– Просто – улетай, – говорю я. – И никогда не возвращайся. Никогда. Понимаешь?
– Больше они тебя не простят, – холодно произносит он.
– Мне не нужно их прощение.
Я опять отворачиваюсь и продолжаю свой путь. Прохожу несколько десятков метров и оборачиваюсь. Ангела уже нет. только на том месте, где мы стояли, притоптан снег. Мои крылья зовут меня взлететь, но вместо этого я только достаю из кармана наушники.
Когда я просыпаюсь на следующее утро, моё крыло опять сломано. Я улыбаюсь, беру сумку и уезжаю в университет. Так гораздо привычнее.